Воспоминания доктора физико-математических наук Матвеева Юрия Александровича
С Владимиром Григорьевичем я был знаком более 20 лет. Наша первая встреча состоялась во время нашего приезда в НИТИ, г.Рязань, к А.Г.Денисову. Так случилось, что мы оба (он в НИИМЭ, а я в НИИ «Пульсар») занимались молекулярно-лучевой эпитаксией, поэтому знакомство было деловым.
Один эпизод из того времени я запомнил очень хорошо. Я приехал в г.Рязань на машине и обратно мы уже ехали вместе – В.Мокеров, Б.Медведев и я. За болтовней доехали быстро, но уже тогда, я обратил внимание на легкость общения с Владимиром Григорьевичем, с ним очень интересно было говорить на любую тему. После этого мы довольно часто сталкивались в различных местах по работе.
Запомнилась совместная (Мокеров, Иноземцев и я) поездка в Вильнюс. Владимир Григорьевич показал себя хорошим товарищем «не тянул на себя одеяло», хотя к тому времени он знал гораздо больше нашего. В 90-х годах мы с В.Г.Мокеровым были исполнителями ряда работ по заказу Министерства обороны. Тогда уже мы сошлись ближе, и в 2000 году Владимир Григорьевич пригласил меня поучаствовать в Международной конференции в Париже. Компания подобралась хорошая (В.Г.Мокеров, В.Г.Лапин и я), мы очень плодотворно и весело провели время в Париже. Владимир Григорьевич еще раз показал себя великолепным товарищем, общение с которым доставляло большое удовольствие. Отмечу, что в то время он был уже признанным лидером в своей области, причем имеющим известность за рубежом. Тогда Владимир Григорьевич возглавлял русскую секцию на Международной конференции в Париже.
Помимо служебных дел Владимир Григорьевич оказал мне большую личную услугу, в учебе моего сына в МИРЭА (Московский институт радиотехники, электроники и автоматики). Этого я никогда не забуду. И ещѐ, когда моя деятельность в ФГУП «НПП Пульсар» потеряла всякий смысл, Владимир Григорьевич принял меня на работу в созданный им Институт. Отмечу, что он никогда не напоминал мне ни о сыне, ни обо мне, хотя по жизни очень здорово мне помог. Смерть Владимира Григорьевича Мокерова показалась мне обидной и несправедливой. Он затратил много сил на создание института, на развитие технологии, получил признание в России (что гораздо сложнее, чем за рубежом). Жить бы еще и жить.