Воспоминания бывшего заместителя директора ИСВЧПЭ РАН, одного из ведущих специалистов в области молекулярно-лучевой эпитаксии, кандидата технических наук Сеничкина Алексея Петровича (03.09.1949-04.09.2014)
Впервые я познакомился с В.Г.Мокеровым в 1980 году на одной из расширенных коллегий Министерства электронной промышленности СССР (МЭП СССР), куда помимо директоров предприятий приглашали специалистов Министерства и других ведомств, в частности — Академии наук.
В числе вопросов, обсуждавшихся на коллегии, были перспективы развития промышленного оборудования молекулярно-лучевой эпитаксии (МЛЭ), которым в Министерстве занимался Научно-исследовательский технологический институт (НИТИ) (г. Рязань).
Доклад директора НИТИ Денисова Альберта Георгиевича о создании промышленных производственных комплексов МЛЭ, оснащенных аналитической аппаратурой электронной Оже-спектроскопии, квадрупольной масс-спектрометрии, дифракции электронов поддержали присутствующие на коллегии академики Ж.И. Алферов, Ю.В. Гуляев и выступавший от имени Научно-исследовательского института молекулярной электроники (НИИМЭ, г. Зеленоград), вместо заболевшего директора, начальник отдела доктор физико-математических наук В.Г. Мокеров. Они считали, что только эта технология позволяет устойчиво получать квантово-размерные гетероструктуры с модулированным легированием, сверхрешетки и другие объекты, включающие в себя слои, толщины которых составляют от 0,1до 10 нм. Термины «нанообъекты» и «нанотехнололгии» в то время еще не употреблялись, но сами объекты и технологии уже существовали.
Позднее в мире появилась еще одна технология, позволяющая достигать таких же результатов, что и МЛЭ — это эпитаксия из металлоорганических соединений. Но основные научные открытия в области квантово-размерных структур в мире были сделаны на структурах, выращенных методом МЛЭ, и получены две Нобелевские премии (за создание сверхрешеток и за открытие дробного квантового эффекта Холла). Благодаря поддержке этих ученых на коллегии, НИТИ были выделены деньги на развитие оборудования МЛЭ.
В дальнейшем Владимир Григорьевич принял деятельное участие в обсуждении конструкции и технических условий новой установки. В результате в 1984 году (на пару лет раньше, чем за рубежом) был создан магистрально — модульный технологический комплекс, получивший название «Цна», который в 1989 году экспонировался на Международной выставке в Лейпциге, где был удостоен Золотой медали, которую вручал Генеральный секретарь Социалистической единой партии Германии Э. Хоннекер. Выпущено этих машин в стране было около 12 штук, все они разошлись по ведущим предприятиям Министерства и Академии наук.
Сейчас в ИСВЧПЭ РАН работает одна из установок «Цна», на которой выращиваются квантово-размерные структуры для СВЧ транзисторов и монолитных интегральных схем, имеющие параметры на уровне лучших зарубежных аналогов. Владимир Григорьевич был остроумным человеком. Мог удачно употребить цитату классика. Обсуждение одного ученого закончил фразой: «Какой ни есть, а он родня». Мог высмеять глупый поступок. По окончании одной из конференций, проходившей в г. Батуми в июле 1985 года сразу после вступления в силу антиалкогольного указа М.С. Горбачева, организаторы – сотрудники местного физического института – провели морскую поездку на теплоходе, в ходе которой предложили участникам конференции по бокалу сухого вина. Из предосторожности организаторы на полном серьезе предложили спуститься с прохладной палубы в душный трюм. Владимир Григорьевич резонно заметил, что пограничники, у которых есть бинокли, не могут с их помощью определить, что мы пьем сухое вино, а не виноградный сок, и, кстати, не они контролируют выполнение указа, а милиция, у которой вообще нет биноклей. Спуск в трюм был отменен, за что участники конференции были очень признательны. Мог вспомнить удачный анекдот. Как-то на замечание одного из сотрудников о скудости современной политической жизни сразу же рассказал анекдот: Идут навстречу друг другу две демонстрации. Коммунисты несут плакат: «Ленин – жив», демократы несут плакат: «Ельцин – здоров». Он был способен на решительные поступки в интересах дела.
Так, после его избрания в 1990 г. членом-корреспондентом АН СССР, работая уже в Институте радиотехники и электроники АН СССР (ныне ИРЭ РАН), он оформил документы на передачу из НИИМЭ, в котором он прежде работал, и который к тому времени уже начал (как и весь МЭП СССР) разваливаться, в ИРЭ РАН (т.е. из одной государственной организации в другую государственную организацию), двух современных установок МЛЭ марки МВЕ-100- фирмы «Riber» (Франция). Подпись на документы о передаче оборудования вновь избранный директор НИИМЭ почему-то все не ставил и не ставил, хотя на словах неоднократно заверял Владимира Григорьевича, что того и гляди –оформит документы. Тогда Владимир Григорьевич перевез одну из установок в ИРЭ. Обосновывал он свой поступок фразой: «Земля без крестьян так же бесполезна, как и крестьяне без земли», поскольку все толковые сотрудники ушли вместе с ним в ИРЭ РАН. После этого, post factum, документы на передачу одной установки были подписаны. Он очень жалел, что не смог вывезти из НИИМЭ вторую установку МЛЭ. Судьба ее неизвестна, но, во всяком случае, публикаций по тематике МЛЭ сотрудников НИИМЭ я в литературе не встречал, а В.Г. Мокеров с 1990 по 2008 гг. опубликовал около 180 работ по МЛЭ. Своим поступком он сохранил МЛЭ если не для страны (поскольку сильные коллективы имеются еще в Санкт-Петербурге и Новосибирском Академгородке) то, во всяком случае, для Москвы. Большую роль он сыграл в моей личной судьбе.
После развала НИТИ в 1995 году, я приехал в Москву и обратился к нему с просьбой взять меня на работу. Он переговорил с директором ИРЭ академиком Ю.В. Гуляевым и я был принят на постоянную работу в Москву, несмотря на то, что у меня была рязанская прописка. Приняли еще трех бывших сотрудников НИТИ с рязанской пропиской. Мы были одними из первых гасторбайтеров. Позднее он помог мне перебраться в Москву.
Сейчас из четырех рязанских гасторбайтеров один – зам. директора ИСВЧПЭ РАН по научной работе, а другой – начальник лаборатории. Владимир Григорьевич был демократичным и дипломатичным человеком. Как-то предстоял выбор ученого секретаря кафедры «Полупроводниковые приборы», которую он возглавлял в Московском институте радиотехники, электроники и автоматики. Я работал там по совместительству доцентом кафедры. Определились два кандидата, оба очень достойные люди. Оба обратились за поддержкой к Мокерову. Он обоим обещал поддержку. А потом подумал: «А что, если все проголосуют только за одного кандидата, а за второго не будет ни одного голоса?». Спросил меня: «Алеша, а ты кому отдаешь предпочтение?» Мне тоже оба казались одинаково достойными. «Тогда предлагаю проголосовать так: ты за одного, а я – за второго, и у обоих будет хотя бы по одному голосу». Так мы и сделали. В результате кафедра выбрала наиболее достойного по ее мнению ученого секретаря, причем за каждого из кандидатов было подано больше, чем один голос.
Я не помню, чтобы Владимир Григорьевич полностью использовал хотя бы раз положенный ему отпуск. Иногда он прибавлял к праздникам новогодним или майским максимум неделю и возвращался загоревшим и отдохнувшим. С момента основания ИСВЧПЭ РАН (т.е. с 2002 года) ни разу мне не пришлось исполнять обязанности директора института, Владимир Григорьевич и зимой и летом был на рабочем месте. Мне не нравится слово «трудоголик», просто работа была его вторым домом. Накануне его смерти у меня и многих сотрудников были с ним телефонные разговоры, столько дел он планировал на вторник 23 сентября 2008 года! Мне порой кажется, что Шеф просто, наконец, решил отдохнуть и ушел в отпуск. Как жаль, что мне это только кажется. Я благодарен судьбе за то, что она свела меня с Владимиром Григорьевичем Мокеровым.